Старые границы «нового» мирного процесса: к внеплановой публикации секретных документов о палестино-израильских переговорах 2007–2008 годов

Станислав Кожеуров и Алек Д. Эпштейн

          В конце января 2011 года катарский телеканал «Аль-Джазира», после нескольких месяцев проверок, проведенных при участии британского издания «Guardian», опубликовал конфиденциальные документы, касающиеся палестино-израильских переговоров. Хронологически опубликованные материалы охватывают период с 2000 по 2010 год, однако наиболее интересная, и одновременно, наиболее «провокационная» часть документов относится к 2007—2009 годам, когда Израиль и руководство ПНА, при участии Соединенных Штатов, вели очередной раунд секретных переговоров о мирном урегулировании. Предание гласности протоколов встреч, депеш и переписки между дипломатами и государственными деятелями вызвало скандал на Ближнем Востоке и спровоцировало множество обвинений в адрес Махмуда Аббаса и всего руководства ПНА[i]. Остается, меж тем, не до конца ясным источник, который предоставил средствам массовой информации такой массив важных документов (более 1.600 документов общим объемом 6.500 страниц) – самый большой «слив» за всю многолетнюю историю арабо-израильских контактов.

Версий существует несколько. С нашей точки зрения, эти материалы в прессу мог «слить» 49-летний Мухаммед Дахлан, в 1997–2002 гг. – глава т.н. Службы превентивной безопасности в секторе Газа, в 2007 году возглавлявший провалившуюся попытку разгромить силы ХАМАСа в Газе, в результате чего сам он вынужден был бежать на Западный берег. До недавнего времени Дахлан считался одним из наиболее вероятных будущих руководителей Палестинской администрации, однако в декабре 2010 года  он и глава его канцелярии были арестованы; как утверждалось, в связи с компроматом, касающимся путей обретения богатства сыновьями Махмуда Аббаса, собранным М. Дахланом и его людьми. Палестинские источники утверждали, будто М. Дахлан располагает документами, огласка которых может пролить новый свет на коррупцию в высшем эшелоне администрации ПНА, получающем со всего мира крупные суммы денежных пожертвований. Противостояние между М. Дахланом и М. Аббасом стало открытым после того, как кому-то из приближенных М. Аббаса удалось записать на кассету высказывания М. Дахлана, осуждающего М. Аббаса и утверждающего, что главу ПНА следует заменить другим лидером. М. Дахлан не был допущен на последнее состоявшееся в 2010 году заседание Исполкома ООП. Ему также перекрыли доступ к документации данной организации. М. Дахлан также был выведен из состава ЦК и других руководящих органов ФАТХа, и фактически бежал в Иорданию[ii]. С одной стороны, он был одним из высших руководителей ПНА, и, очевидно, имел доступ к документации, касавшейся всех переговоров с Израилем; к тому же он считался наиболее склонным к сотрудничеству со спецслужбами Израиля и США палестинским политиком. С другой стороны, М. Дахлан имеет очевидные причины стремиться отомстить М. Аббасу и его «гвардии», а именно они, очевидным образом, оказались после публикации этих документов в наиболее уязвимом положении: обозреватели сходятся во мнении, что легитимность М. Аббаса на «палестинской улице» подорвана, а ведущий «переговорщик» ПНА Саиб Арикат отметил, что теперь опасается за свою жизнь.

Есть и другая версия, озвученная как раз Саибом Арикатом, по мнению которого документы были предоставлены «Аль-Джазире» и «Guardian» двумя иностранцами[iii]. Первым он назвал имя Клейтона Свишера  (Clayton E. Swisher) – бывшего морского пехотинца и, как утверждается, сотрудника ЦРУ, затем работавшего в Государственном департаменте США и в вашингтонском Институте Ближнего Востока; среди прочего, К. Свишер является автором вышедшей в 2004 году книги «The Truth About Camp David», посвященной провалу переговоров Э. Барака и Я. Арафата, проходивших при посредничестве Б. Клинтона в июле 2000 года. В течение полугода К. Свишер работал в Службе обеспечения переговоров – достаточно своеобразной структуре, входящей в Департамент по переговорам ООП,  которая была создана в 1998 году как совместный проект правительств Великобритании, Дании, Голландии и Норвегии для обеспечения палестинской стороны юридическими, политическими и масс-медиа советниками на этапе переговоров о постоянном урегулировании. В состав Службы, чей офис располагается в Рамалле, входили около двадцати советников из-за рубежа; Департамент по переговорам ООП возглавлял как раз С. Арикат. Вторым С. Арикат назвал имя Алистера Крука  (Alastair Crooke) – опытного британского дипломата, служившего также в службе Военной разведки МИ-6 (Military Intelligence, MI6), с 1997 по 2003 год занимавшего должность советника верховного представителя ЕС по внешней политике Хавьера Солана. Учитывая, что Х. Солана был членом комиссии Митчела по расследованию причин второй интифады, А. Крук также был активно вовлечен в ближневосточную политику и, в частности, участвовал в секретных переговорах с лидерами ХАМАСа в 2002 году. Вполне вероятно, что версия, высказанная С. Арикатом, верна (наверняка какие-то источники на канале «Аль-Джазира» у него есть), хотя мотивы, которыми руководствовались западные «дипломаты в погонах» никоим образом не очевидны, и сам С. Арикат никакой связной гипотезы по этому поводу тоже не выдвинул.

          Кем бы ни были предоставлены эти документы, они, действительно, проливают свет на самую масштабную со времен переговоров на высшем уровне в Кемп-Дэвиде и в Табе в 2000–2001 годах попытку решить самые сложные двусторонние проблемы и открыть путь созданию независимого Палестинского государства. Примечательны, однако, опубликованные материалы не только тем, что они раскрывают широкой публике бывшие до того секретными фрагменты палестино-израильского диалога – они воссоздают картину еще одной попытки добиться прорыва в мирном урегулировании с помощью беспрецедентных уступок обеих сторон и фиксируют еще одно фиаско, которое эта попытка потерпела.

          Итак, наиболее важные события, согласно имеющимся сегодня в распоряжении источникам, происходили с 2007 по 2009 год, когда палестинская делегация (в которую, кроме Саиба Ариката, входили и другие высокопоставленные руководители ООП, в частности, бывший премьер-министр ПНА Ахмед Куреи) и израильские переговорщики (в числе которых была и занимавшая тогда пост первого вице-премьера и министра иностранных дел Ципи Ливни) приступили к обсуждению наиболее болезненных вопросов двусторонних отношений. Традиционно такими камнями преткновения являлись проблема палестинских беженцев и их потомков и их право на возвращение; вопрос израильских поселений на Западном берегу реки Иордан; проблема Иерусалима, и особенно его Старого города, где находятся святые места как иудаизма, так и ислама. Эти проблемы обсуждались и в Кемп-Дэвиде и в Табе, они же оказались в центре внимания и семь лет спустя на конфиденциальных двусторонних переговорах. Разница, однако, состояла в том, что в 2000–2001 годах правительство Эхуда Барака предлагало тогдашнему лидеру ООП Ясиру Арафату максимально приемлемые с израильской точки зрения уступки, не получив никакого содержательного ответа. В 2008 году ситуация, как оказалось, была частично иной, и палестинская сторона готова была пойти на отдельные болезненные для этоса палестинского сопротивления шаги и поступиться многими бывшими до того почти «священными» принципами.

          В вопросе палестинских беженцев обе стороны готовы пойти на уступки: Израиль – на символические, палестинцы же – на реальные. Команда палестинских переговорщиков впервые согласилась отказаться от требования на полное возвращение беженцев. На сегодняшний день в мире насчитывается около 4 миллионов 766 тысяч человек, зарегистрированных ООН как палестинские беженцы, включая их потомков во всех поколениях[iv]. Требование возвращения всех их было признано нереальным даже самим Махмудом Аббасом: «Нелогично требовать от Израиля принять пять миллионов беженцев, или даже один миллион… это будет означать конец Израиля», – признавал глава ПНА[v]. Со своей стороны тогдашний премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт, в рамках предложенной им в августе 2008 года «пакетной сделки», предлагал, чтобы в Израиль ежегодно на протяжении пяти лет въезжало по одной тысяче беженцев. Однако позднее он согласился с условиями палестинской стороны, которая требовала права въезда для одной тысячи беженцев на протяжении десяти лет. Таким образом, общее число палестинских беженцев, которым предполагалось позволить вернуться, составляло 10 тысяч человек[vi] – что было значительно меньше того, что обсуждалось в 2000 году Йосси Бейлиным, представлявшим Израиль в переговорах о возможности возвращения беженцев от имени кабинета Эхуда Барака (тогда речь шла о 15–40 тысячах человек в год на протяжении десяти лет). Помимо этого, Израиль брал на себя обязательно признать «страдания беженцев» и участвовать (не было согласовано, в каком объеме) в выплатах компенсаций им[vii].

          Не менее значительными были уступки сторон на переговорах о проблеме Иерусалима. Как следует из документов, Ахмед Куреи предлагал передать Израилю контроль над всеми районами Иерусалима, за исключением сравнительно нового еврейского квартала Хар Хома (Хомат Шмуэль), построенного в 1997 году. «Мы делаем подобное предложение впервые в истории; на Кемп-Дэвидском саммите мы не соглашались на это», – подчеркивал бывший премьер-министр ПНА[viii]. Более того, палестинцы были готовы оставить за Израилем контроль над еврейским кварталом Старого города и над частью армянского квартала. Даже в отношении наиболее болезненного вопроса – статуса Храмовой горы – палестинская сторона не выдвигала никаких категоричных требований, соглашаясь искать «творческие пути» решить эту проблему. Один из подобных путей содержался в «пакетном предложении» Эхуда Ольмерта, переданном Махмуду Аббасу 31 августа 2008 года. В этом документе предлагалось отложить окончательное решение статуса святых мест на более поздний срок, в ходе переговоров, к которым присоединятся США, Саудовская Аравия, Иордания и Египет[ix].

          Третьим достижением конфиденциального палестино-израильского диалога стало частичное взаимопонимание в вопросе границ и поселений. Предложение Э. Ольмерта включало в себя пункт, согласно которому Израиль намеревался аннексировать 6,8% территории Западного берега, передав Палестинскому государству 5,5% израильской территории в пределах т.н. «зеленой черты»[x]. Незадолго до этого, в июне 2008 года, Ципи Ливни на одной из встреч с палестинскими переговорщиками предложила в перспективе передать под контроль Палестинского государства населенный арабами город Бака аль-Гарбийа, находящийся на территории Израиля, а также населенный исключительно арабами иерусалимский район Бейт-Сафафа[xi]. Палестинская же сторона соглашалась на аннексию Израилем лишь 2% территории за пределами «зеленой черты», преимущественно – в Восточном Иерусалиме, утверждая, что там проживают 63% еврейских поселенцев[xii], считая при этом в качестве поселенцев не только примерно четверть миллиона жителей Западного берега, но и четверть миллиона еврейских жителей Восточного Иерусалима. При этом, в рамках обсуждения границ и обмена территориями (в соотношении строго один к одному), палестинцы требовали, чтобы Израиль обязался предоставить коридор, который соединил бы Западный берег с сектором Газа, и находился бы под контролем палестинцев при формальном израильском суверенитете[xiii].

          Опубликованные «Аль-Джазирой» и газетой «Guardian» документы позволяют судить о достаточно высоком уровне координации между Израилем и ПНА по широкому кругу вопросов, в том числе и в сфере безопасности. Так, Саиб Арикат уверял своих израильских коллег в том, что «палестинская автономия – единственное арабское образование, где существует контроль над речами, произносимыми с минаретов, а также над деятельностью исламских организаций»[xiv]. Премьер-министр ПНА Салам Файяд обращался с просьбами к руководству Израиля не ослаблять блокаду сектора Газа, поскольку это повышает престиж движения ХАМАС в арабском мире[xv].

Однако, несмотря на все усилия сторон, и эта попытка прийти к разумному компромиссу завершилась ничем. Две очень серьезные проблемы остались неразрешимыми, они-то и предопределили крах переговоров.

Первой из них стала судьба четырех крупных еврейских населенных пунктов, находящихся на территории Западного берега: Маале-Адумим, Эфрат, Ариэль, Гиват-Зеэв и района Хар Хома в Восточном Иерусалиме. В то время как израильская сторона требовала аннексировать эти населенные пункты, в которых в сумме проживает в настоящее время около 95 тысяч человек, эвакуация которых, подобно тому, как были эвакуированы поселенцы из сектора Газа, представляется невозможной, палестинские переговорщики настаивали на том, чтобы территории, на которых находятся эти населенные пункты, стали частью Палестинского государства. «Ариэль находится в глубине Западного берега, на расстоянии девятнадцати километров от “зеленой черты”, и это мешает географической непрерывности [Палестинского государства] и позволяет Израилю контролировать водные ресурсы», – так аргументировал непреклонность палестинской позиции Ахмед Куреи[xvi]. Невозможность эвакуации Израилем крупных населенных пунктов, с одной стороны, и нежелание палестинцев создавать еврейские анклавы внутри будущего государства, с другой, оказались ультимативными требованиями сторон, которые, очевидно, невозможно совместить. Занимавшая тогда пост министра иностранных дел Израиля Ципи Ливни категорично заявила, что предложение палестинцев «не согласуются с нашими [израильскими] требованиями»[xvii].

Второй важной проблемой, стоявшей на пути переговоров об окончательном урегулировании, являлась необходимость как внешней, так и внутренней легитимации договоренностей. Причем, проблема эта, как представляется, наиболее остро стояла именно перед палестинцами. С одной стороны, масштаб уступок Израилю – в особенности отказ от возвращения почти всех палестинских беженцев и их потомков – мог бы выставить палестинских руководителей в крайне неблагоприятном свете в глазах арабского общественного мнения. На встрече с израильскими представителями, которая состоялась в мае 2008 года и на которой стороны обсуждали территориальные аспекты соглашения, Ахмед Куреи высказал беспокойство палестинцев относительно реакции арабских стран, указав, что даже президент Египта Х. Мубарак не признает соглашение, которое было бы «несправедливым в отношении палестинцев»[xviii]. Реакция же остальных арабских лидеров, по-видимому, ожидалась значительно более жесткой. С другой стороны, необходимо принимать в расчет тот факт, что на выборах в законодательное собрание ПНА в 2007 году, не только в секторе Газа, но на всей территории ПНА, победило движение ХАМАС. Находящееся у власти на Западном берегу движение ФАТХ, главой которого и является Махмуд Аббас, президентская каденция которого закончилась в январе 2009 года, обладает, прямо скажем, не бесспорной легитимностью и в глазах собственно палестинского населения. Отказ от реализации одного из краеугольных камней палестинского этоса – «святого права» на возвращение на родину – Махмуду Аббасу и его гвардии еще нужно было как-то обосновать перед своим народом, включая и самих беженцев (по прошествии более чем шестидесяти лет после войны 1948 года их осталось в живых уже очень немного) и их потомков.

Вспоминая метафору, использованную бывшим министром иностранных дел Израиля профессором Шломо Бен-Ами, в 2007–2009 годах израильские и палестинские руководители, в тайне от представляемых ими народов и средств массовой информации, прошли «путь к границам мирного процесса». Им, казалось, ничто не мешало, обе стороны стремились договориться, но они так и не смогли достигнуть соглашения по многим важным вопросам, подойдя к той грани, за которой взаимоприемлемые договоренности оказываются невозможными.

Вопрос о том, насколько палестино-израильское соглашение, даже будь оно подписано – несмотря на наличие серьезных противоречий – в 2008 году, было бы жизнеспособным и стало бы основой мира между двумя народами, также остается открытым. В конце концов, формально Израиль и Ливан еще в мае 1983 года подписали мирное соглашение, которое, как показали последующие события, не стоило бумаги, на него затраченной. Совершенно очевидно, однако, что публикация в настоящее время информации о ведшихся не один месяц закрытых переговорах ставит палестинское руководство в крайне затруднительное положение: уступки по принципиальным вопросам они сделали, а Палестинское государство так и осталось недостижимой мечтой. Тот факт, что готовность руководства ФАТХа, ООП и ПНА пойти на беспрецедентные уступки еврейскому государству не привели к успеху переговоров, может значительно усилить позиции движения ХАМАС и всех тех, кто призывает не к переговорному процессу, а к силовому решению ближневосточных проблем.

Единственное, что отличает эти переговоры от многих других палестино-израильских контактов, состоит в том, что их детали стали известны не тогда, когда этого хотели их участники, а существенно раньше. Чтобы написать новую страницу в истории этого, все же, мало.

Примечания