Тунис: возрождение «Ан-Нахды»

А.Б.Подцероб

         Победа исламистского Движения «Ан-Нахда» (ДН) на выборах в Национальную учредительную ассамблею (НУА) в Тунисе, считавшемся наиболее секуляризированной и вестернизированной страной арабского мира, стала для многих неожиданностью.

         ДН было основано в 1981 г. под названием Движение исламской направленности (ДИН) и с самого начала выступало с религиозно-возрожденческих позиций[i]. ДИН быстро превратилось во влиятельную политическую силу. Движение использовало не только политические, но и насильственные методы борьбы, и в 1980-х годах им было организовано несколько взрывов в тунисских туристических отелях[ii].

В апреле 1989 г. ДИН было переименовано в Партию «Ан-Нахда» (ПН) для того, чтобы сняв из названия слово «исламский», получить возможность участвовать в парламентских выборах[iii]. Несмотря на это, к выборам ПН допущена так и не была. Тем не менее, ее кандидаты, выступавшие в качестве независимых, набрали 14% голосов, в то время как за светские оппозиционные партии проголосовало всего 4% избирателей[iv]. Переоценив этот успех, «Ан-Нахда» посчитала себя достаточно сильной, чтобы вступить в прямую конфронтацию с властями, которые ответили массовыми репрессиями. К 1991 г. ПН была разгромлена: 25 тыс. ее активистов были брошены в тюрьмы, остальные эмигрировали[v].

Переломным для действовавшей в эмиграции «Ан-Нахды» стал 2001 г. На состоявшемся в Лондоне конгрессе организации было заявлено, что приверженность демократии больше не рассматривается как грех, и принято решение отказаться от силовых методов борьбы[vi]. Но при этом Движение продолжало выступать с интегристских позиций: его целью, по словам  председателя ДН Рашида Ганнуши, являлось построение государства, основанного на исламских принципах[vii].

На состоявшихся 23 октября с. г. выборах в НУА «Ан-Нахда», набравшая 42% голосов, получила 90 мест из 217, намного опередив следующие за ней лево-националистический Республиканский конгресс (РК) и Народное требование справедливости и развития, которым досталось соответственно 30 и 26 мест. Генеральный секретарь ДН Хамади Джебали занял ключевой пост, став премьер-министром Туниса (полномочия которого  существенно превышают полномочия временного президента республики).

Своим успехом ДН обязано ряду факторов. Важное значение имело то, что находившаяся в эмиграции «Ан-Нахда» была в глазах тунисцев единственной политической группировкой, ни коим образом не связанной с режимом президента Зин аль-Абидина бен Али. Она рассматривалась как единственная организация, не замешанная в коррупции (уровень которой за последние годы существенно вырос: в 2009 г. Тунис занял по этому показателю 65 место в мире по сравнению с 33 местом в 1998 г.)[viii]. В пользу Движения сработал и окружавший его ореол партии, подвергавшейся несправедливым гонениям: как утверждают его сторонники, с 1992 г. были брошены  в тюрьмы или высланы из страны десятки тысяч активистов «Ан-Нахды»[ix]. Сам Х.Джебали провел в заключении 17 лет, 10 из которых он находился в одиночной камере[x]. В результате, констатирует французский журналист Ф.Рейнэр, сложилась ситуация, при которой «исламист в соответствии с принятыми здесь представлениями – это не злобный бородач, а герой сопротивления тирану»[xi]. Свою роль сыграл и роспуск новыми властями правившего при З.А.бен Али и насчитывавшего в своих рядах 2 млн человек Демократического конституционного объединения (ДКО), что привело к образованию политического вакуума[xii]. Одновременно разочарование тунисцев в социал-демократической модели развития, которую реализовывало ДКО, повлек за собою возникновение идеологического вакуума. И это также сыграло на руку исламистам. В пользу Движения сработало также то, что в глазах уставшего от потрясений населения оно смотрелось как сила, способная обеспечить стабильность. «Мы, - утверждали тунисцы, - хотим только того, чтобы кто-то служил своей стране, заботился о ее народе. Вот чего мы хотим, и будет это делать “Ан-Нахда” или кто-то другой нам все равно»[xiii].

Располагавшее значительными финансовыми средствами ДН тактически умело провело избирательную кампанию. Росту ее авторитета способствовало, в частности, то, что оно оказывало помощь малоимущим слоям, оплачивало свадьбы, торжества по случаю рождения детей, похороны и т.п.

В результате ДН получило широкую поддержку избирателей. За него голосовали слои, выброшенные на обочину осуществлявшейся в Тунисе модернизации, мелкая буржуазия, над которой нависала угроза пауперизации, часть буржуазии, рассчитывающая   использовать  приверженность исламу как средство обеспечения успеха в конкурентной борьбе, и – что весьма важно – многочисленное сельское население, для которого близки и понятны основанные на религиозных постулатах  лозунги «Ан-Нахды, в то время как призывы других партий к секуляризму воспринимаются  как призывы к атеизму. «Январская революция, - отмечает Ф.Рейнэр, - выдвинула на первый план “поколение фейсбука”, создавшее представление о Тунисе как современной стране, населенной смелыми смеющимися студентами, которые свергают режим, мечтая о демократии западного образца. При этом забыли об остальных 90% населения, глубоко мусульманского и глубоко арабского»[xiv].

Как явствует из высказываний руководства ДН, оно намерено придерживаться умеренных позиций, беря за образец турецкую Партию справедливости и развития[xv]. Выступая 28 октября с.г. на пресс-конференции в Тунисе Р.Ганнуши акцентировал приверженность Движения «свободе, правам женщин, консенсусу, демократии»[xvi]. В свою очередь официальный представитель «Ан-Нахды» Самир Диу заявил 18 мая с. г.: «Мы не хотим теократии. Мы хотим демократическое государство, для которого характерна приверженность идее свободы. <…> Мы не исламистская партия, мы исламская партия, которая опирается также на принципы Корана»[xvii]. Движение обещает оставить в силе семейный кодекс, предоставляющий женщинам равные права с мужчинами, а также не вводить запрет на употребление спиртных напитков и на «бикини» на пляжах. Оно намерено следовать линии на либерализацию экономики. В ходе переговоров в Алжире с президентом Абд аль-Азизом Бутефликой Р.Ганнуши заверял, что ДН не собирается экспортировать исламскую революцию[xviii].

Таким образом, «Ан-Нахда» отходит от фундаментализма, переходя на реформаторские позиции. Трансформация ее взглядов во многом, видимо, объясняется необходимостью считаться, придя к власти, с существующими реалиями, следовать прагматическому курсу. Движение не может, кроме того, не учитывать, что не имеет большинства в НУА и должно принимать во внимание точку зрения своих партнеров по правящей коалиции – РК и правоцентристского Демократического блока за труд и свободу. ДН должно заботиться о том, чтобы Тунис оставался привлекательным для иностранных туристов, доходы от пребывания которых формируют 50% бюджета страны[xix]. Оно не в состоянии, наконец, игнорировать отношение к ситуации в стране Европейского союза, на который приходится 80% внешней торговли Туниса[xx].

Тем не менее, пока неясно, является ли переход ДН на реформаторские позиции окончательным. Многие в Тунисе полагают, что оно представляет собою партию с «двойным дном» и поддерживает связи с салафитскими группировками[xxi]. По словам одного из руководителей Модернистского демократического центра Ахмеда Ибрагима, «Ан-Нахда» появляется на телевидении как «мягкая» группировка, «но в мечетях они выглядят совершенно по-иному. Некоторые из них призывают к джихаду»[xxii]. В данном контексте обращает на себя внимание заявление Х.Джебали на митинге в Сусе: «Братья, вы сегодня переживаете исторический момент, божественный момент, новый цивилизационный этап, 6-й халифат, если Бог даст»[xxiii]. Движение неоднозначно реагировало на погромы, устроенные в Тунисе салафитами в связи с демонстрацией по телевидению фильма «Персеполис»: хотя оно и осудило насилие, но одновременно характеризовало показ кинофильма как «провокацию»[xxiv].

Опасность возврата ДН к интегризму возрастет в случае ухудшения социально-экономической ситуации, которая уже сейчас отнюдь не является блестящей. По словам директора Центробанка Туниса Мустафы Кямаля, в текущем году рост экономики будет нулевым, а безработица составит 18% по сравнению с 13% в мае 2010 г. Серьезнейшей проблемой остается  безработица среди молодежи, достигающая 30%[xxv]. На это наслаиваются потери от сокращения туризма: за 10 месяцев 2011 года число посетивших страну туристов снизилось на 33%, а доходы – на 36%[xxvi].

С другой стороны не следуют упускать из виду, что в Тунисе имеются мощные силы, способные противостоять фундаментализму. 60% населения составляет настроенный в пользу демократии средний класс, который вряд ли будет, «сложа руки», наблюдать за наступлением интегристов. Серьезным резервом противодействия фундаментализму являются женщины, равноправие которых достигнуто не только де-юре, но и де-факто и которые не готовы пассивно мириться с участью, уготованной им борцами за «чистоту веры». Нельзя сбрасывать со счета особенности развития страны за последние десятилетия. Как отмечал в свое время министр юстиции Туниса Садок Шаабан, «цена, заплаченная за переход к плюралистическому обществу <…> была ниже там, где была подготовлена необходимая экономическая и социальная почва, где люди и властные структуры были готовы к вступлению в общество, основанное на принципах конкуренции, где появилась соответствующая этим принципам политическая культура»[xxvii]. В Тунисе за время нахождения у власти З.А.бен Али в этом отношении было сделано не так уж мало – созданы определенные возможности для развития частной инициативы, приняты меры по укреплению финансового рынка и либерализации цен, проведена реформа налогообложения, направленная на снижение учетных ставок, освобожден от государственного контроля экспорт, снижены таможенные пошлины. Следует, наконец, учитывать политические традиции Туниса: его жителям всегда были свойственны неприятие крайностей, толерантность, стремление к умеренности.

В целом же, можно, видимо, с достаточной долей уверенности предполагать, что в течение ближайшего года ситуация в стране не потерпит существенных изменений. Дело в том, что Тунис вступил в переходный этап, на котором разработка  новой конституции и подготовка всеобщих выборов будут подпитывать надежды населения на возможность изменений к лучшему, что в свою очередь будет способствовать сохранению стабильности.