Муниципальные выборы 2009 года как отражение сдвигов в партийной системе Турции

В.И. Шлыков

Спустя 20 месяцев после оглушительного триумфа Партии справедливости и развития (ПСР), возглавляемой премьер-министром Тайипом Эрдоганом, в 2007 году положение в стране под влиянием усиливающегося глобального финансового кризиса значительно изменилось: резко ухудшились экономические показатели, начался спад промышленного производства и, самое главное, резко выросла безработица. Положение усугублялось тем, что правительство изначально в сентябре-октябре 2008 г. недооценило потенциального влияния кризиса на экономику Турции и не приняло адекватных мер. Ранее уже неоднократно говорилось о влиянии экономического фактора на политический процесс в стране. ПСР оказалась в совершенно новой для себя ситуации. «Тучные годы» закончились и, судя по всему, надолго. Поэтому предстоящие муниципальные выборы 2009 года имели для партии принципиальное значение. Ставки в них были очень высоки. Либо она подтвердит свой статус доминантной партии, либо в перспективе её может ожидать судьба ранее «блиставших во власти» Партии Отечества (ПО) Тургута Озала и Месута Йилмаза, Партии верного пути (ПВП) Сулеймана Демиреля и Тансу Чиллер, Демократической левой партии (ДЛП) Бюлента Эджевита. Речь, по сути, шла, либо о получении расширенного «мандата доверия» и закреплении ПСР во власти и превращении в безальтернативную «единственную» правящую партию, либо, если выборы покажут изменение избирательного тренда вследствие высокой волатильности голосования, перед Турцией вновь замаячит «кошмар» коалиционных правительств. Хотя результаты муниципальных выборов и не повлияют на соотношение сил во власти, но будут исключительно важны в морально-психологическом плане. Не случайно, их часто сравнивали с муниципальными выборами 1989 года, остановившими победное движение тогдашней правящей Партии Отечества, во главе с не менее харизматичным творцом турецкого «экономического чуда» Тургутом Озалом[1]. Нихат Эргюн, заместитель лидера фракции ПСР в меджлисе заявлял: «Если мы станем вторыми, то пойдём на досрочные выборы. В 1989 г. Партия Отечества стала второй партией, получив 21,75% вместо прежних 36% и утратив контроль над всеми крупными муниципалитетами. Однако Т. Озал не оставил власть и даже был избран президентом. Но он утратил доверие народа». Т. Эрдоган также говорил, что, если партия станет второй, он уйдёт[2]. Поэтому премьер-министр и его ближайшее окружение относились к этим выборам практически как к парламентским и соответственно готовились к предвыборной кампании.

В идеологическом арсенале ПСР имеется несколько козырей, которыми она пользуется в зависимости от особенностей региона. ПСР прочно стоит на четырёх «ногах»: религия, консерватизм, либерализм и приверженность к ЕС. На Юго-Востоке против «курдской карты» Партии демократического общества (ПДО) она прибегает к исламскому дискурсу, в Центральной Анатолии на национализм Партии националистического движения (ПНД) Девлета Бахчели она отвечает консервативными установками в сочетании с либеральными, на Западе на «погруженный в себя» кемализм Народно-республиканской партии (НРП) Дениза Байкала в ход идёт тема переговоров о членстве в ЕС. Однако эта эклектичность порождает целый ряд проблем и может привести к утрате уже завоёванных позиций, если соперником будет выступать политическая сила, исповедующая более гомогенную идеологию. Как говорил в своё время незабвенный Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное».

Накануне выборов атмосфера внутри страны характеризовалась следующей совокупностью негативных факторов: наличие постоянных внутриполитических трений, вызванных напряжённостью по поводу предложенной новой конституции, продолжающегося расследования и суда над предполагаемой ультранационалистической группировкой «Эргенекон», включающей бывших генералов, действующих офицеров и высокопоставленных гражданских чиновников, журналистов, политиков, обвиняемых в попытке дестабилизации страны и смещении правительства; нерешенность курдской проблемы и негативное влияние мирового финансового кризиса. Всё это предполагает наличие высокого риска политической нестабильности. В недавно опубликованном, исследовательской службой журнала «Экономист» «Индексе политической нестабильности» Турция занимает 53 место из 165[3].

Муниципальные выборы 29 марта 2009 года должны были ответить на вопрос о динамике партийной системы: стабилизировалась ли она, или же всё ещё находится в состоянии изменений. Выборы в местные органы власти проводятся в Турции раз в пять лет. Последний раз они состоялись в 2004 году, когда правящая ПСР получила на них 42% голосов избирателей и смогла занять ведущие позиции в 46 илях и 12 крупнейших городах.

Выборы 29 марта 2009 года явились для ПСР своего рода «моментом истины». Буквально за неделю до дня голосования руководство партии вместе с премьер-министром Эрдоганом, казалось, пребывало в полной уверенности, что партии удастся не только повторить свой оглушительный успех 2007 года, но даже и превзойти его. 15 февраля, открывая предвыборную кампанию, Эрдоган заявил в своём выступлении в меджлисе о том, что его целью является превзойти результаты парламентских выборов 2007 г., когда партия получила 47% голосов. Это же он повторит неделю спустя на митинге в Сивасе. Как пишет колумнист газеты «Радикал» Мурат Йеткин: «В последние месяцы заявления премьер-министра становились всё жёстче. Кое-кто в руководстве ПСР даже беспокоился о том, что будут делать, если получат свыше 50% голосов. Некоторые высказывали предположение, что премьер-министр создаст авторитарный режим, опирающийся на большинство, по типу перонистского. Это могло бы серьёзно ужесточить как внутреннюю, так и внешнюю политику Турции»[4]. Даже агентство «Конда», отличающееся высокой точностью прогнозов, проведя опрос за неделю до выборов, предсказывала ПСР 47,6% голосов. Лишь 27 марта в последний день предвыборной кампании, выступая в вечерней программе телеканала NTV, Т. Эрдоган несколько снизил планку запросов, сказав, что «партия будет стремиться удержать достигнутые в 2004 году 42% голосов»[5]. В качестве своих целей на выборах ПСР ставила задачу победить в Измире, традиционном оплоте НРП, Диярбакыре и Урфе, где достаточно прочны позиции прокурдской ПДО. Однако в реальности ПСР не смогла даже достичь результата 2004 г.

Стремясь расширить свой контроль над муниципальными органами, ПСР сконцентрировала значительную часть своей кампании на курдских районах в Юго-Восточной Анатолии, где доминантной партией является про-курдская Партия демократического общества (ПДО). Для решения острых экономических проблем региона и с целью привлечения симпатий местного населения правительство ещё в мае 2008 года выделило ресурсы для ускорения реализации государственной инвестиционной программы в регионе GAP (Восточно-анатолийский проект), а с 1 января 2009 года начал круглосуточное вещание на курдском языке канал ТRT-6 государственного телевидения, что явилось реализацией норм закона о телевещании, принятого в 2002 г. Кроме того, имеют место разговоры о возможном открытии отделений курдского языка и литературы в ряде университетов к 2010 году.

Предвыборная кампания велась очень энергично и агрессивно. Имелись многочисленные случаи откровенного подкупа избирателей: распределение угля, продуктов питания и т.п. Так, администрация провинции Тунджели через Фонд поощрения социальной взаимопомощи и солидарности распределяла среди нуждающихся избирателей даже стиральные машины и мебель. Это стало предметом разбирательства в Высшем избирательном Совете, который квалифицировал эти действия как «выборную взятку». Речь шла даже о возбуждении уголовного дела. Совет предупредил муниципалитеты, раздающие уголь, еду и пр. о недопустимости подобной практики[6]. Однако, за губернатора Туджели Мустафу Янана вступился сам Т. Эрдоган. Выступая 7 февраля 2009 года в Анкаре на общем собрании всех кандидатов на посты мэров, он сказал: «Обязанность социального государства протянуть руку неимущему. Это ответственность, возлагаемая на нас Конституцией»[7]. Сам Т. Эрдоган неоднократно вместе со своей женой Эмине совершал поездки по региону. Его целью было окончательное вытеснение ПДО из региона и установление контроля над её бастионами Диярбакыром и Тунджели. В последние недели перед выборами ведущие деятели ПСР, включая Эрдогана, вели интенсивную агитацию в ключевых городах региона, таких как Диярбакыр, Тунджели, Ван.

В воскресенье, 29 марта 2009 года в Турции прошли муниципальные выборы. Претенденты от 19 партий и независимые кандидаты претендовали на 90 тысяч должностей в муниципальном управлении 16 крупных городов, 65 провинций, 892 районов, 1974 мелких городских поселений и 52 тысяч 765 микрорайонов и сёл. Всего в выборах приняли участие более 83% турецких избирателей, что говорит о серьезном отношении турок к своему будущему и доверии к избирательной системе. Они стали для Турции важнейшим событием, которое окажет существенное влияние не только на перспективы развития внутриполитической ситуации, но и может скорректировать отдельные направления внешней политики страны.

Уже 30 марта страна узнала имена глав муниципальных образований всех уровней – от мэра Стамбула до старосты деревни. Как и предполагалось, большинство победителей предвыборной гонки представляли правящую ПСР. Однако как турецкие, так и зарубежные аналитики говорят скорее о поражении ПСР, чем о ее победе. Как пишет «Экономист»: «Эрдоган рассматривая эти выборы как референдум о доверии себе, был заметно потрясён, когда говорил о своём неудовлетворении полученными результатами[8]. Но вместе с тем премьер-министр заявил об «уроке демократии, который преподал его партии турецкий народ» и который он непременно учтет[9].

В таблице 1 приведены сравнительные результаты муниципальных выборов 2004 и 2009 годов, а также парламентских выборов 2007 года.

Таблица 1.

Какие же выводы напрашиваются при сравнении показателей, приведенных в таблице? Действительно, по сравнению с результатами предыдущих выборов правящая ПСР потеряла значительное число голосов избирателей, хотя и сохранила свое доминирующее влияние в стране: за нее отдали свои голоса практически столько же избирателей, сколько за обе главные оппозиционные партии вместе взятые. Партии удалось сохранить лидирующие позиции в столицах: должности мэров Анкары и Стамбула по-прежнему занимают члены ПСР. Всего из 16 крупных городов руководители 10 были избраны по спискам ПСР. Однако, налицо утрата позиций в таких бурно развивающихся регионах, как, например, Анталья или Адана, где руководителями администраций стали представители оппозиционных НРП и ПНД, снижение доверия к ПСР в ряде центральных и восточных регионов, в которых правящая партия уступила националистам из ПНД и ПДО. В частности, шоком для руководства ПСР стало поражение партии в Анталье, где победил бывший ректор Средиземноморского университета и глава Межуниверситетского союза ректоров Мустафа Акайдын, возглавивший в 2008 году кампанию против разрешения ношения в вузах тюрбана (традиционного женского мусульманского платка) и известный резкими критическими заявлениями в адрес президента А.Гюля и правящей партии.

Таблица 2.

В условиях экономического и политического подъема 2007 года партия получила рекордное количество голосов избирателей, однако с тех пор не смогла воспрепятствовать развитию ряда политических и экономических тенденций, которые и повлияли на исход нынешних выборов: позиции ПСР заметно ослабли, в то время как основные конкуренты, напротив, добились значительных результатов.

Таблица 3.

Каковы же причины снижения доверия избирателей к ПСР? Конечно, в первую очередь, это мировой экономический кризис, который не позволил правительству Эрдогана выполнить ряд предвыборных обещаний.

Выборы выявили два важных факта: во-первых, падение голосов, поданных за правящую ПСР, а, во-вторых, наличие в Турции трёх электоральных полюсов. Но не следует одинаково оценивать Юго-Восток и Западную и Центральную Анатолию. Потому что на Юго-Востоке кроме структур этно-национализма и религиозно-торговой взаимопомощи другие не оказывают влияния. В то время как в Центральной Анатолии, на Черноморском, Средиземноморском, Эгейском побережьях и во Фракии имеет место значительный политический плюрализм. Например, на Западе ни в одном из илей ПСР не получила меньше 25% голосов. В ряде городов Центральной Анатолии НРП смогла показать своё серьёзное присутствие. Именно в этих регионах почти каждые выборы отмечается серьёзная волатильность голосов. Например, НРП на Западе, а ПНД в Центральной Анатолии и на Черноморском побережье добились серьёзного прогресса[10].

Итак, оценим состояние партийной системы после муниципальных выборов 29 марта, т.к. в последующих событиях политической борьбы, которая будет продолжаться до очередных парламентских выборов 2011 года, мотивы их результатов будут постоянно звучать. В первую очередь нас интересует положение в доминантной партии. Следует обратить внимание на усиливающееся с каждым днём классовое расслоение внутри ПСР. Как отмечает известный социолог профессор Сенджер Айята, - «Не успев прийти к власти, ПСР с головокружительной быстротой старалась создать «капиталистый» класс. Она сделала это настолько быстро, что не всякий смог за это время разбогатеть, и между «капиталистым» классом ПСР и собственным избирателем ПСР открылась пропасть. Мы назовём это классовым расслоением»[11]. ПСР постепенно превращается в партию новых экономических элит. «Двойник» ПСР на поле исламизма» Партия счастья (ПС), пройдя по этому классовому расслоению, развивает «мусульманский левый» дискурс. Возможно, ПС и не может получить много голосов массового избирателя, но даже на этих выборах, если бы не было знаменитого выступления Т. Эрдогана в Давосе, она набрала бы 7-8%. Проф. С. Айята утверждает: «Будьте уверены, на правом центре у всех проснулся аппетит. Каждый говорит: «Смотри, видел, мы тоже можем откусить большой кусок. Аппетит вырос и у ПС, и у ПНД. Если ПСР против роста аппетита у политических конкурентов не выдвинет серьёзной стратегии, то не в одной, а в двух-трёх областях она может понести потери. Потому что уже сейчас у ПСР в опасности как «идеологические» голоса, так и текучие голоса. Последние могут перебежать к правому центру, а идеологические голоса к ПС»[12]. Вывод, к которому приходит С. Айята, вполне отражает послевыборную ситуацию. В условиях культурного и классового расслоения в Турции число голосов между 30-40% является чрезвычайным выборным успехом. В сущности 29 марта ПСР не понесло выборного поражения. В фундаменте власти не произошло изменений[13].

 Почему же в таком случае лидеры ПСР столь глубоко разочарованы? И здесь мы имеем феномен, когда завышенная самооценка, преувеличенное субъективное понимание своей «исторической» миссии, идеализированная картина общества и его реакции на «деяния», сверхоптимистические ожидания при недостаточной обратной связи с различными слоями общества сталкиваются с «суровой» действительностью. Приведём три основополагающих тезиса, раскрывающих содержание «миссии ПСР» и её самооценки, разделяемой многими в руководстве партии: во-первых, ПСР является движением, исправляющим большое историческое отклонение, которое имеется в турецком обществе; во-вторых, турецкое общество – это «моё общество», и если всё во власти избирателя, то из этого общества никто кроме меня не придёт к власти; в-третьих, в Турции имеются маленькие группы, защищающие иностранные культуры и несовместимые с данным обществом. Эти группы, разумеется, растворившись, должны исчезнуть.

Однако ответ общества и ожидания не совпали, и это несовпадение нарушило равновесие внутри ПСР. Начался возврат к действительности. Власть не испытала потрясения, потрясены были претензии власти: «Я Турцию по своему желанию сформирую». С моей точки зрения это самый важный для ПСР результат выборов, т.е., в сущности, до этого момента ПСР позиционировала себя как «полубожественное миссионерское» движение, и не рассматривала себя как просто политическую партию. Поэтому теперь у ПСР появился шанс стать настоящей политической партией.

 При этих результатах оппозиция будет неизбежно настаивать на проведении досрочных парламентских выборов. Далеко не случайно лидер НРП Д. Байкал высказался об открытии новой страницы в политических отношениях и подчеркнул, что «Выборы несут знак формирования новой политической конфигурации»[14]. А Эрдоган, в свою очередь, теперь, когда началось «падение с вершины», естественно, не будет испытывать подобного желания: для него сейчас будет важен именно фактор времени, чтобы внести коррективы в проводимый курс и вновь завоевать симпатии избирателей, ибо, если ПСР не прекратит скольжение вниз, она может проиграть уже всеобщие выборы. Согласно опросам, проведённым компанией A & G для газеты «Миллиет» после 29 марта, 48,7% считают, что ПСР проиграла выборы, и лишь 33,9% считают её победившей. 40,5% полагают, что ПСР продолжит терять голоса избирателей, а 31,6% «оптимистов» считают, что ПСР соберётся, ведь её результат связан с экономическим кризисом. На вопрос, что означают результаты выборов, 37,2% ответили, что «избиратель ПСР сказал партии: «Ты для меня всё ещё партия номер один, но серьёзно предупреждаю, исправь свои ошибки». Но наиболее интересен ответ на вопрос: «Если выборы состоятся сегодня, как вы проголосуете?» За ПСР отдали бы свой голос 33,4%, за НРП 22,8%, за ПНД – 15,2% за ПДО – 5,1%[15]. Таким образом, если за другие партии проголосовало бы то же число, что и на состоявшихся выборах, то у ПСР вновь может иметь место падение, т.е. понижательный тренд может сохраняться и далее.

. Ещё один аспект прошедших выборов, если бы ПСР получила свыше 47% голосов, как предполагалось изначально, то Тайип Эрдоган обладал бы ресурсами для проведения референдума об изменении конституции, теперь же он может их и не найти.

 По мнению колумниста газеты «Taраф» Ахмеда Алтана «муниципальные выборы показали, что в Турции имеются две «единственные партии» (iki tane tek parti): на национальном уровне ПСР и на Юго-Востоке – Партия демократического общества (ПДО)[16]. Политика ПСР в Юго-Восточной Анатолии, где в 2007 году она серьёзно потеснила ПДО и совершенно неожиданно превратилась в нового серьёзного игрока в регионе, провалилась, а вместе с ней и надежды на решение курдской проблемы без серьёзных уступок курдскому национализму. Несмотря на большое внимание, которое Т. Эрдоган уделял курдским районам. В итоге, ПДО можно числить среди победителей: ей не только удалось сохранить под своим контролем муниципалитеты в Диярбакыре и Тунджели, но и отнять у ПСР Сиирт, родной город жены Т. Эрдогана Эмине, и Ван, где родился министр образования Эгемен Баыш. Накануне выборов ПДО контролировала 5 провинций и один крупный город, а после выборов уже 8 провинций и один крупный город. Как отмечает влиятельный турецкий журналист Али Биранд: «Результаты выборов свидетельствуют о необходимости превратить ПДО в системную партию. Курдский вопрос решается не оружием, а политическими переговорами. Нашим партнёром в курдском вопросе должна быть ПДО»[17].

О реакции ПСР и понимании руководством причин случившегося свидетельствует тот факт, что буквально на следующий день после выборов последовало заявление представителя партии Нихата Эргюна: «Теперь первенство уже будет отдано реформам». Т. Эрдоган также извлёк уроки из итогов муниципальных выборов и месяц спустя серьёзно перетряхнул состав своего кабинета. Были сделаны также оргвыводы в отношении партийных функционеров, отвечавших за регионы, где партия понесла потери.

По итогам выборов возникла довольно любопытная картина состояния партийной системы Турции. Активными игроками на политической сцене выступают ПСР, НРП, ПНД и ПДО. При этом ПСР с её жесткой партийной дисциплиной, хорошо подобранными кадрами высшего и среднего звена, прочными позициями во всех провинциях страны выступает как единственная общенациональная политическая партия, присутствующая и действующая на территории всей страны, в отличие от НРП и ПНД, деятельность которых в ряде провинций не представлена, в частности в Восточной и Юго-Восточной Анатолии. Что касается ПДО, то это в чистом виде региональная партия, представляющая исключительно интересы курдов и активно работающая в основном в Юго-Восточной Анатолии. Былые фавориты 80-90х гг. правоцентристские ПО и Демократическая партия (бывшая Партия верного пути), несмотря на отчаянные усилия создать новый привлекательный имидж, похоже превратились в политических маргиналов. Хотя ДП и удалось заявить о своём присутствии, выиграв выборы в провинции Ялова.

Кто может составить конкуренцию ПСР на будущих парламентских выборах, которые должны состояться в 2011 году? Сложное положение складывается и внутри главного оппонента ПСР Народно-республиканской партии. Там разгорается борьба за лидерство. Все группы, позиционирующие себя как левоцентристов, имеют одно весьма «странное», но сильное желание. Суть его смещение Дениза Байкала с поста лидера и избрание на его место кого-то другого. Для этих кругов Д. Байкал превратился в мишень для нападок. Шансы антибайкальского лобби, и без того недостаточно высокие, серьёзно ослаблены недавним изменением Устава партии, согласно которому контрольные функции предаются в Руководящий совет партии, в котором Д. Байкал, как говорится «обладает контрольным пакетом акций». Кроме того, напомним, что политические партии в Турции являются главным образом «лидерскими», где от личности лидера зависит очень многое. Однако антибайкальское лобби уже нашло на место Байкала подходящую кандидатуру в лице Кемаля Кылычдароглу, кандидата на пост мэра Большого Стамбула, получившего на выборах голоса 37% избирателей. Хотя Кылычдароглу, в свою очередь, открыто заявил о том, что у него нет намерения вступать в подобную борьбу, но противники Д. Байкала от своих планов не отказались. Кризис лидерства вряд ли принесёт НРП пользу, особенно когда до выборов осталось 2 года.

 ПНД, у которой имеются общие идеологические точки соприкосновения с ПСР, возвращается к уровню 1999 г., когда она получила 17,2%. На первый взгляд при лидерстве Девлета Бахчели она уже достаточно консолидированная партия. Однако ПНД в значительной степени одномерна: её главный «конёк» турецкий этнический национализм, а предложения по социальной и экономической политике не выступают на передний план. С этой точки зрения она не может являться серьёзным конкурентом ПСР. Более того, её лидер Д. Бахчели в нужный момент может поддержать ПСР, как это он уже делал неоднократно.

В настоящее время левый спектр политической системы, включающий НРП, Демократическую левую партию (ДЛП), маленькие партии социалистического толка, ту часть избирателей, прежде отдававших свои голоса за Социал-демократическую народническую партию, а также ПДО, существенно уступает правоконсервативным силам. Так, профессор С. Айята полагает, что: «В 2002 г. соотношение в Турции левых и правых составляло 25:75, а в 2007 уже 30:70»[18].

В ходе оценки результатов муниципальных выборов выявляются две тенденции: усиления национализма по мере обострения курдской проблемы и укрепления позиций религии в обществе: оно постепенно клерикализируется (исламизируется). Для четырёх политических партий характерно присутствие в их идеологии и политике религиозной компоненты: от Партии счастья, где она имеется в наиболее последовательной форме, и более умеренной ПСР до ПНД, если вспомним, что именно последняя обеспечила кворум для избрания А. Гюля президентом Турции и конституционное большинство при отмене запрета на ношение мусульманского платка хиджаба, и ПДО, которая, если оставить в стороне курдскую проблему, то в вопросе об исламе часть партии занимает позиции, близкие к ПСР.

Ряд турецких политологов испытывает сомнения в отношении судьбы ПСР как доминантной (правящей) партии и считает, что на выборах 29 марта закончился период единственной правящей партии, и происходит переход к системе двух-двух с половиной партий. Так, в ряде мест избиратели НРП и ПНД, заранее не договариваясь, голосовали солидарно против ПСР. Кроме того, на этих выборах волатильность голосов была незначительной, но наибольшая её величина наблюдалась именно у ПСР»[19].

Нынешнее состояние партийной системы Турции, характеризуемое наличием доминантной партии в лице умеренно исламистской Партии справедливости и развития, сильным и дееспособным правительством, является результатом социально-экономического и политического развития турецкого государства и общества на протяжении предшествующего периода существования Третьей Республики. Эволюция партийной системы Третьей Республики может быть описана в виде синусоиды – от периода с доминантной партией и сильным правительством(1983-1991 гг.) к периоду раздробления предпочтений электората и слабых коалиционных кабинетов (1991- 2002 гг.). Сейчас мы вновь находимся в фазе доминантной партии (с 2002 г.), но уже можно сказать, что прозвенел первый звоночек. Муниципальные выборы 29 марта 2009 года не могут повлиять ни на конфигурацию власти и расстановку сил в меджлисе, ни на конфигурацию партийной системы. Они лишь показывают нам наличие нескольких тенденций внутри этой системы. Во-первых, для правящей ПСР они могут рассматриваться как своего рода некий сигнал, притормозивший её поступательное и непрерывное укрепление позиций, когда она, начиная с 2002 года постоянно наращивала свой электоральный потенциал и рассчитывала продолжить это движение в 2009 году. Результаты выборов дают также Т. Эрдогану шанс ослабить позиции наиболее консервативно настроенной части своей партии. Он уже готовится к 2011 году, о чём свидетельствуют серьёзные перестановки, произведённые в правительстве в начале мая[20].

Однако самой большой опасностью для ПСР является не НРП или ПНД, а безработные, порождённые экономическим кризисом. А. Биранд пишет, что «число безработных устрашающе. И ожидается ещё большее увеличение. А поэтому в ближайшие два года от Т. Эрдогана потребуется проведение в высшей степени решительной и в высшей степени эффективной политики. Только в этом случае он сможет спасти и себя, и свою партию. В противном случае ему придётся трудно. Велика вероятность того, что в Турции к власти вновь придёт коалиционное правительство»[21].

Избиратель пока не видит ни одну из оппозиционных партий достойной власти. Более того, ПСР всё ещё является единственной партией, способной претендовать на положение «партии масс» или «партии Турции». Однако испытал потрясение тезис о «непобедимости» ПСР и её «безальтернативности». Результаты муниципальных выборов показали оппозиционным партиям, и в первую очередь НРП, а также всем слоям, недовольным ПСР, что самый надёжный и эффективный путь завоевания власти проходит через политическую борьбу. Как НРП, так и ПНД и другие политические партии впервые провели предвыборную кампанию не затевая идеологических споров, не ставя под вопрос законность ПСР, т.е критикуя не ПСР, а проводимую ею политику. Не было споров о режиме и о лаицизме. И в определённой степени они получили свой эквивалент. Пережитое на этих выборах партией Т. Эрдогана походит на неудачу Озала в 1989 году.

Как отмечает «Экономист», «Ни одна из двух оппозиционных партий, НРП и ПНД, не подали какого-либо знака, что они станут жизнеспособной альтернативой правительству ПСР особенно в условиях управления экономикой или продвижения заявки Турции о вступлении в ЕС, имеющей широкую поддержку со стороны населения[22]. Растущая публичная неудовлетворённость существующими политическими силами может привести к появлению новых партий, которые вызовут массовое дезертирство в меджлисе. Это может привести к существенному изменению баланса сил, увеличению фрагментарности политической системы и снижению эффективности правительства, т.е. к повторению уже пройденного. В сложных экономических условиях перед Турцией вновь замаячил призрак политической нестабильности

В заключение скажем, что муниципальные выборы показали – в стране идёт поиск нового политического равновесия.