По оценке аналитиков Центра арабских и исламских исследований Австралийского национального университета, в эпоху, характеризующуюся заметным подъемом Китая и растущей российской экспансией, в международной политике формируется новый постзападный мировой порядок. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) была создана для проведения «азиатизации» постзападного  мирового порядка. Китай и Россия в попытке подорвать глобальное влияние США стремятся развивать сотрудничество и союзы с сильными региональными державами. Иран стал постоянным членом ШОС. Возрождение Ирана как региональной державы на Ближнем Востоке, усиливающееся с 2003 года, считается угрозой как для его соседей, так и для стратегических интересов США в регионе. Экспансионистская политика Тегерана совпала с быстрым военным и ядерным усилением в свете намерений руководства страны восстановить Иран в качестве ключевой региональной державы. Укрепившийся и напористый Иран, расположенный в северо-восточном углу одного из наиболее геостратегически важных регионов мира, представляет значительный интерес для Китая и России. Якобы важные различия в политике и идеологии между тремя странами перекрываются внутренней враждебностью к гегемонии США. Стратегическое согласование в этом отношении привело к заключению всеобъемлющих стратегических соглашений с Ираном и совместным военным учениям в Индийском океане, что указывает на новую эру сотрудничества между тремя странами. Эти новые стратегические связи были особенно важны для Ирана с тех пор, как бывший президент США Дональд Трамп вывел Соединенные Штаты из Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной сделке с Ираном и ввел политику максимального давления в сочетании с международной изоляцией страны с 2018 года. У Тегерана не осталось другого выбора, кроме как смотреть на Восток для достижения своих экономических и политических целей и переформулирования геостратегической функции Ирана. Пекин и Москва приветствовали растущую тенденцию Тегерана смотреть на Восток, и ШОС используется в качестве институциональной структуры, которая будет защищать и согласовывать интересы трех стран. Членство в ШОС обеспечивает экономическое выживание Ирана перед лицом западных санкций. Расширение участия и сотрудничества Ирана с странами-членами ШОС позволяет Тегерану подрывать политику сдерживания США, направленную на политическую маргинализацию Ирана. Это позволяет Ирану участвовать в соглашениях о сотрудничестве в области безопасности, которые будут способствовать укреплению военной мощи страны. Углубление отношений с восточными державами может также позволить Ирану развивать свою ядерную программу и преодолеть дипломатические препятствия на переговорах по ядерной программе в формате «5 + 1». И Россия, и Китай пользуются правом вето в Совете Безопасности ООН, которое может понадобиться Ирану в его продолжающейся борьбе за власть против Запада.

Членство в ШОС увеличит торговлю Ирана, увеличит приток инвестиций, подстегнет рост туризма, откроет доступ к быстрой альтернативе, поможет государству в борьбе с терроризмом и даст Тегерану возможность противостоять сепаратистским группировкам в стране. Обширный географический охват и демографический масштаб блока ШОС создадут беспрецедентные рыночные возможности для иранских торговцев нефтью и газом, поскольку многие из крупнейших производителей и потребителей энергии в мире являются членами ШОС. Членство Ирана в ШОС способствует расширению экономического и политического влияния Пекина на Ближнем Востоке. По мере ослабления влияния США на Ближнем Востоке интеграция Ирана в организацию, связанную с китайскими интересами, откроет для Китая возможности для расширения своего регионального влияния. Доступ к запасам нефти и газа Ирана является еще одним важным преимуществом для Китая, поскольку он стремится диверсифицировать свои источники энергии. Членство Ирана в ШОС также расширит доступ Китая к стратегически важному Персидскому заливу — важному географическому компоненту инициативы «Пояс и путь». С точки зрения России, Иран может функционировать как инструмент противодействия мощи НАТО, участвуя в геополитической борьбе за власть в регионе и за его пределами. Тегеран может сыграть решающую роль в подрыве интересов США на Ближнем Востоке, особенно в странах, где Тегеран имеет значительное влияние. Так же, как Тегеран втянул Москву в войну в Сирии, так и сейчас Россия втягивает Иран в трясину войны на Украине, используя беспилотники иранского производства. Членство Ирана в ШОС свяжет Тегеран с двумя амбициозными мировыми державами, обе из которых разделяют недовольство иранского режима гегемонией США. Членство в ШОС, вероятно, усилит геополитические интересы Ирана на Ближнем Востоке, что позволит Тегерану подорвать влияние США в регионе. Членство Ирана в других региональных организациях, таких как Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии и Каспийский экономический форум, будет использоваться в сочетании с членством в ШОС для достижения своих политических и экономических целей. В этой связи в экспертное сообщество было вброшено новое определение – «азиатизация».

Азиатизация — это продвижение к так называемому «беззападному» мировому порядку, а решительная и догматическая враждебность Ирана к Западу в сочетании с его геостратегическим значением означает, что он может сыграть жизненно важную роль в формировании новых центров  власти на Востоке, если этот тренд последовательно поддержат Россия и Китай. Как указывают турецкие эксперты, с момента вступления Эбрахима Раиси в должность президента ИРИ Центральная Азия является одним из приоритетов внешней политики Ирана, чему должно способствовать участие Тегерана в ШОС. В эпоху дебатов о снижении мощи России и растущей конкуренции между различными игроками, такими как Китай и Турция, Иран придерживается активной дипломатии в Центральной Азии. После избрания президентом Раиси, он совершил свой первый официальный президентский визит в Душанбе; а также стал первым президентом Ирана, прилетевшим в Ташкент за последние два десятилетия. Он также встречался с президентами Казахстана, Туркменистана и Кыргызстана по различным поводам. После этих встреч Иран подписал ряд меморандумов о взаимопонимании, направленных на поощрение сотрудничества в области торговли, культурного обмена, сельского хозяйства и производства со странами Центральной Азии. Одной из наиболее важных причин поворота Ирана к Центральной Азии является его растущая изоляция. На глобальном уровне тупик в ядерных переговорах с США и объявление ЕС о новых санкциях в отношении Ирана из-за его военной помощи России еще больше усложнили его отношения с западными странами. На региональном уровне недавняя деэскалация Турции с Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) и особенно Израилем на Ближнем Востоке изменила региональный баланс сил и поставила под угрозу амбиции Тегерана в регионе. Укрепление азербайджано-турецких связей и растущее сотрудничество между Азербайджаном и Израилем еще больше ограничивают политические возможности Ирана и изолируют его в регионе. Поворот Ирана к Центральной Азии призвано  разрушить его изоляцию, уравновешивает растущую мощь Турции в Центральной Азии и увеличивает ее политическую власть через своих доверенных лиц, таких как бригада Фатимиюн в Афганистане. Кроме того, расширение сотрудничества с государствами Центральной Азии проложит путь для вступления Ирана в ЕАЭС и ШОС, что жизненно важно для выживания режима в условиях западных санкций и политической изоляции. Иран уже был принят в качестве нового члена ШОС в сентябре, и его членство, вероятно, вступит в силу с апреля 2023 года. Страны Центральной Азии играют решающую роль в качестве транзитного узла между ЕС и Китаем. Разрушение северного коридора через Россию из-за войны на Украине создает для Тегерана возможности для привлечения грузов из северного коридора и повышения его стратегической роли в торговле с Евразией. Каждая тонна товаров, проходящих через иранскую территорию, стоит примерно 100 долларов, что близко к стоимости барреля нефти, что может принести стране значительные экономические выгоды. Несмотря на эти мотивы для сотрудничества, существуют ограничения. Прежде всего, несмотря на конструктивные политические заявления, сделанные президентами стран Центральной Азии, на общественном уровне существует значительная путаница в отношении Ирана. Опрос «Барометр Центральной Азии» (CAB), проведенный в мае и июне прошлого года, показывает, что 52% таджиков не имеют представления о позиции Ирана по отношению к их стране. Это соотношение для Узбекистана, Казахстана и Кыргызстана составляет 47%, 30% и 29% соответственно. Что еще более важно, сумма тех, кто рассматривает Иран в «очень неблагоприятном» и «несколько неблагоприятном2 ключе, составляет 41% в Казахстане и 34% в Кыргызстане. Это значительное замешательство на общественном уровне не обязательно угрожает будущему взаимодействию с Ираном, но может создать неопределенность в построении долгосрочного партнерства. Однако хотят ли страны Центральной Азии иметь дело со страной, которая находится под санкциями мировых держав? Кроме того, несмотря на то, что Иран имеет геополитические рычаги влияния в качестве транзитной страны, его физическая инфраструктура устарела и используется чрезмерно. Из-за западных санкций и доминирующего присутствия квазигосударственных институтов в экономике (Bonyads) международные компании избегают инвестиций в страну. Многие могут подумать, что 25-летнее соглашение о стратегическом сотрудничестве Ирана с Китаем, подписанное в 2021 году, может переломить эту ситуацию и быстро обновить его инфраструктуру; это было бы нереалистичным предположением. Похоже, что основной мотивацией Китая является бартер со скидкой на нефть в обмен на более дешевые потребительские товары. Кроме того, Средний коридор, который проходит через Центральную Азию, Каспий, Азербайджан, Грузию и Турцию, быстро развивается как альтернативный маршрут с большими возможностями для более быстрого создания лучшей инфраструктуры. Несмотря на проблемы, Иран полон решимости продолжать развивать связи с Центральной Азией, тем более что его порты приобретают стратегическое значение, поскольку основная часть мировой торговли смещается в сторону Восточной Азии, а война России с Украиной продолжает бушевать. Для Тегерана эти связи — лучший способ преодолеть санкции и найти новые пути получения доходов. При этом ряд экспертов очень скептически относятся к перспективам создания новых логистических коридоров в этом регионе. Московские официальные лица и международные СМИ широко освещали российские планы по созданию трансконтинентального торгового коридора на юг в Иран, чтобы положить конец западным санкциям и расширить российскую торговлю с бассейном Индийского океана. Но российские эксперты говорят, что до открытия такого маршрута еще месяцы или даже годы. По словам таких экспертов, как Георгий Властопуло, глава компании Optimal Logistics, причина кроется в топографии Северного Ирана. Необходимо построить большое количество новых туннелей и мостов, поскольку существующая железнодорожная сеть там не завершена и еще не полностью электрифицирована.   По его словам, необходимо проложить около 164 км пути через некоторые из самых горных районов, а электрические сети должны быть расширены более чем на 494 км линии. По словам Властопуло, Москва пообещала инвестировать 1,2 млрд долларов США в эти проекты; но это «открытый вопрос» относительно того, когда работа будет завершена. В любом случае, это будет не скоро. А Сергей Хестанов, советник по макроэкономике в компании Open Investments, говорит, что далеко не ясно, оправдает ли стоимость торговли, которая может проходить по такой линии, ее завершение. В результате, вполне возможно, что, несмотря на нынешнюю шумиху, такая линия не будет построена в ближайшее время – или, возможно, вообще. Те, кто думает иначе, предполагают эти двое, игнорируют как топографию Северного Ирана, так и вероятность того, что даже если такая линия в конечном итоге откроется, это может не окупить затраты на инвестиции. В ближайшие месяцы этот дисбаланс, скорее всего, только увеличится, сократившись еще больше, чем будет построена эта логистическая линия.